Дневник Лизы, написанный ее мамой

Действующие лица:

Мама – мама Лизы.

Лиза – шестилетняя дочь мамы.

Основное место действия – город Энива, остров Хокка йдо, Япония.

Время действия: 25 сентября 2009 года – 27 февраля 2010 года.

Вместо предисловия

Главная героиня этого дневника, девочка Лиза впервые оказалась в чужой стране, вдали от того, с чем она была знакома с детства. Ее восприятие окружающего мира совсем иное, чем у обладающих жизненным опытом взрослых людей.

О том, что может увидеть в Японии взрослый человек, существует много литературы: от разных по качеству записок и наблюдений до серьёзных научных работ. А вот о том, что может чувствовать ребенок, попавший в Японию, не написано почти ничего (во всяком случае, ни мама, ни ее знакомые еще не читали таких статей или книг). Разумеется, что содержание этого дневника не передает всей гаммы эмоций маленькой Лизы. Многие вещи, увиденные девочкой, описываются субъективно, потому что проходят через сознание мамы – автора дневника Лизы. Но Лизиной маме хочется все же верить, что она попыталась хотя бы частично отразить в слове, то, что подвластно детским впечатлениям – нескончаемая радость первых открытий и ожидание новых удивлений.

11 октября 2009, воскресенье

Мама, как и сама Лиза, уже давно хотела завести молодую японскую подружку, чтобы постигнуть на практике азы современного японского разговорного языка. Но найти маме подружку, в отличие от Лизы, было сложно. Маму окружали только студенты, которые при встрече с ней величали ее уважительным словом «сэнсэй» (учитель) и не намеривались в виду различия социального статуса, дружить. Но мама все же пыталась. И однажды ей удалось уговорить одну японскую студентку почти стать подружкой и поехать в Саппоро. Но не просто поехать в Саппоро, а посетить там православный храм.

Конечно же, что не каждая японская студентка могла составить маме и, разумеется, Лизе (а Лизе всюду неотступно следовала за мамой, когда не была в детском саду) такую компанию. Но у мамы было внутреннее ощущение, что она найдет такого человека. Так и случилось. Среди немногочисленных студентов, изучающих русский язык, обнаружилась одна очень милая, но крайне неразговорчивая (это выяснилось уже намного позже, поэтому девушка так и не вошла в состав потенциальных маминых подружек) девушка – или по-серьёзному, по-японски Тихиро-сан.

Девушка интересовалась особенностями русских женских и мужских имен и каким-то образом вышла на то, что в старой России существовало обязательное правило давать рожденным детям имена по святцам. А сами святцы привели ее к православной церкви (нет, она не крестилась, а просто начала испытывала легкий интерес к христианству). Потом на разных фотографиях с видами церквей девушка обнаружила разноцветные купола и совсем забыла про свое увлечение именами, а стала изучать символику куполов. Что означают голубые купола, а что зеленые? А что черные? Да, бывают даже и такие…

И тут появилась мама, которая спросила, а какие купола в православной церкви в Саппоро? Девушка, конечно же, не знала, она даже не знала, что в Саппоро есть такая церковь. И тогда мама предложила поехать туда. Однажды, три года назад мама уже была в этой церкви с одним папиным японским знакомым. Но, будучи сопровождаемой мужчиной, хорошо знающим этот город, мама совсем не запомнила дорогу, она даже не знала, по какой линии метро можно добраться до церкви. А в путеводителях этот факт старательно умалчивался.

В общем, утром в воскресенье Лиза, мама и японская студентка оказались в Саппоро, в православной церкви.

Как найти эту церковь студентка быстро сориентировалась. Она просто заглянула в свой мобильный телефон, в котором в обязательном порядке есть интернет, набрала в «поиске» нужное слово, и быстро узнала, что храм располагается недалеко от метро «Фукудзуми». Вот все как просто!

А что же было в церкви? Оказалось, что все японские женщины, пришедшие на службу, были с непокрытыми головами. Наверное, так заведено в Японии. Но им противостояли знающие русские традиции три человека – мама и Лиза в своих красных шапочках (так случилось, что у мамы и Лизы шапочки красного цвета, наверное, потому что они мама и дочь, поэтому и любят одинаковый цвет) и какая-то молодая женщина славянской внешности с мальчиком-метисом – Лизиным ровесником. Потом Лиза и мама заметили, что никто из прихожан (а к концу службы таких набралось не меньше тридцати человек) не зажигает свечи у иконостаса (который, кстати, расписан японской художницей Ириной Рин, знавшей святителя Николая Японского).

Где-то минут через двадцать после начала службы люди начали исповедоваться. Все происходило очень быстро. Японские прихожане подходили к священнику становились на колени, священник выполнял необходимые в таком случае действия, после чего прихожане вставали, целовали крест, Библию и отходили в сторону, уступив свое место другому исповедующемуся. Но тут к священнику подошла молодая женщина. Та самая, голова, которой была покрыта платком, и с этого момента быстрая череда японских исповедников замерла без движения. Где-то минут на пятнадцать, на двадцать. Конечно, у русских людей всё так быстро не происходит (отступление – пишущая Лизин дневник мама старается не иронизировать, а объективно передает увиденное).

Молодая женщина сбивчиво что-то рассказывала, а священник кивал головой, потом наступала пауза, после которой молодая женщина опять начинала говорить, а священник качать головой… Одним словом, ВОТ, как нужно исповедоваться! А потом за этой женщиной потянулась новая череда исповедников… Наконец, по завершению исповеди все прихожане стройной колонной направились зажигать свечи. «И это правильно, – подумала мама про себя, – в этом деле важен порядок». А вот Лиза в этот момент уже не думала. Она устала.

Вначале она, движимая мамой, хотела исповедоваться. Конечно же, шестилетняя Лиза еще не разу в своей жизни не делала этого и подходила к Чаше с причастием без исповеди, будучи в возрасте младенца, по церковным канонам. Но Лиза готова была пойти на такой отважный духовный шаг, чтобы после исповеди, а потом последующего за ней причастия получить любимую просфорку. Но Лиза передумала… Ей было уже неинтересно. Правда, она подошла вместе с мамой к иконам и поставила свечу за здравие всех членов своей большой семьи. А после, отойдя в сторону, Лиза любовалась, как ровно, одномоментно горят поставленные прихожанами свечи…

В это момент мама еще говорила Лизе о том, что в этом храме есть икона святителя Николая Японского с частицей его мощей, говорила о том, что Лиза может попросить у святителя заступничества от болезней (а святой Николай Японский мучился от экземы, как и Лиза от аллергии; это мама не придумала, а прочитала в «Дневниках» святителя), но Лиза уже совсем не слушала маму, а унеслась в своих мыслях куда-то совсем далеко. Куда, мама не знает, Лиза и сама забыла об этом и маме ничего не сказала.

Все это время японская студентка, не отрывая глаз, смотрела на происходящее. А мама внимала словам службы, иногда выхватывая знакомое, но произносимое по-японски «Аминь» и «Аллилуйя». А Лиза вертелась. Она отказывалась присесть на скамеечку. Ведь мальчик-метис (а он был одного с Лизой возраста) не делал этого…

А потом в качестве вознаграждения за терпение (конечно же, не стопроцентное) Лиза стала обладательницей мягких розовых перчаточек, которые мама купила ей в ближайшем к церкви магазине. Но на этом воскресный день еще не закончился. Лиза и мама вернулись в свой город и стали ожидать наступления вечера…

23 декабря 2009 года, среда.

Сегодня день рождения императора. Национальный праздник. Никто не работает. Потому и Лиза спит в этот день дольше обычного. Не высыпается Лиза в будние дни, хотя ложится, как и на Сахалине не слишком поздно и встаёт не слишком рано. После пробуждения и тёплого завтрака Лиза и мама отправляются в Саппоро, там, около вокзала есть очень большой книжный магазин. Наверное, книжные магазины в Лизином рейтинге магазинов занимают первое место в сравнении с продуктовыми магазинами и магазинами детской одеждой. Ведь японский книжный магазин – это почти магазин игрушек. Лиза там может часами быть. Многие книжки-игрушки специально для детей распакованы. И с такими книжками можно играть хоть целый день. А ещё в магазинах есть бесплатные наклейки (а их дети сильно любят), разные бесплатные открытки с мультипликационными героями, демонстрационные закладки и многое-многое другое. Вот и день рождения японского императора Лиза в магазине встречает. Из магазина Лиза и мама выходят нагружённые книгами. Не хочет Лиза ни от чего отказываться. Хотя мама и устраивает строгий досмотр всех возможных приобретений, но посещение книжного магазина сильно сказывается на толщине маминого кошелька.

После книжного магазина был поход на телебашню и знакомство с фестивалем белой иллюминации. На телебашне Лизе стало немного страшно. Высоко все-таки. И через прозрачные стекла лифта можно наблюдать как человек медленно поднимается над городом. Иллюминация Лизу совсем не порадовала. Лиза почему-то загрустила в парке на Оодори и запросилась домой. Но перед возвращением в Эниву Лиза и мама зашли в привокзальное кафе чай попить с вкусными булочками. Сидит Лиза в кафе, ножками болтает и по сторонам поглядывает. А рядом две японские старушки. Они в свою очередь Лизу рассматривают и приговаривают: «Каваии, каваии…». Но тут слышит мама звон колокольчиков… Оказывается Санта Куросу (так называют японцы Санта Клауса) идёт по коридорам вокзальных магазинов и кафе с большим мешком сладостей. Впереди и сзади Санта Куросу молодыми людьми окружён, которые звонят в колокольчики и внимание людей привлекают. Первый раз Лиза только шапку Санта Куросу увидала. Выбежали Лиза и мама из кафе, подняла мама Лизу на руках высоко и увидела Лиза Санта Куросу. Глаза у Лизы загорелись… Вот бы Санта Куросу повернулся и Лиза бы хотя его глаза увидела… И тут – о чудо! Разворачивается Санта Куросу и идёт навстречу Лизе. А людей вокруг много… Лизины и мамины вещи в кафе около добрых старушек остались… Встал Санта Куросу напротив Лизы, опустил свою руку в мешок и вытащил оттуда большую шоколадку. Схватила Лиза шоколадку в руки и обратно в кафе бросилась. Плачет. Как же Санта Куросу ей шоколадку подарил? Ведь нельзя Лизе такие сладости кушать…

Пришлось маме объяснять, что Санта Куросу всегда сильно занят, ведь много в Японии детей живёт и ко всем он должен в гости придти. Вот и позабыл ненароком Санта Куросу про Лизину аллергию. А может он Лизе специально шоколадку подарил, чтобы Лиза передала её своему брату Сане. К тому же в этом году Дед Мороз не придёт в Лизину квартиру на Сахалине и не увидит маленький Саня ни русского Деда Мороза, ни японского Санта Куросу. Мамины доводы были ощутимы. Потому Лиза тут же вспомнила про брата Витю, который тоже неизвестно когда Санта Куросу увидит и двинулась опять в сторону новогоднего героя. А Санта Куросу расположился прямо перед витринами кафе. Мешок на пол поставил, с детьми здоровается, конфеты раздаёт и фотографируется. Кстати, сладости от Санта Куросу были настоящие вкусные конфеты и шоколад. Наверное, качество сладостей в каждой стране зависит от уровня рыночной экономики. В Японии он показался маме высоким. Санта Куросу и для Вити большую шоколадную конфету передал…

Долго ещё Лиза удивлялась своей встречи. Вот только непонятно её было, почему Санта Куросу одет был в легкие красные штанишки и такую же курточку… «Русский Дед Мороз солидней – заключила Лиза, – но и Санта Куросу тоже хороший».

Но Лиза на ещё одну встречу с Санта Куросу надеется. Еще неделю назад на вокзале в Эниве мама обнаружила рекламу какого-то рождественского поезда, который идёт из Саппоро до Отару. Не была Лиза ещё в Отару. Мама туда одна, без Лизы ездила по своим делам. Хотела в музей литературы попасть и на русскую церковь посмотреть. Но не получилось у мамы ни первого, ни второго. Музей был закрыт, а где находится русская церковь так маме никто и не подсказал. Но и в этот раз при поездке на поезде едва ли мама свои мечты осуществит. Удалось маме купить билеты только на последний рождественский поезд – на вечер 25 декабря. Вы ведь знаете, что японцы отмечают Рождество по католическому календарю?

25 декабря, пятница 2009 года.

По календарю сегодня – католическое Рождество. Точнее – просто Рождество – добрый и светлый праздник. Что там напутано в гражданском или церковном календарях учёные всё еще спорят… Нет, мама и ее русские знакомые, конечно же, встречают Рождество 7 января. Но вот почему? Раньше наступало по календарю Рождество, а потом уже и сам Новый год… Кажется, маме что так было бы лучше… А иначе – серьезные люди даже в Новый год рождественский пост держат… А пост – это ведь не только отказ от вкусной и обильной пищи… Ну, да ладно.

Что же такое Рождество в Японии? Это рабочий день. Да, рабочий, но сокращенный. Библиотека маминого университета в этот день работала не по обычному графику, то есть до восьми часов вечера, а по-праздничному. Уже в пять часов стены библиотеки опустели. Разошлись все студенты. По маминому опросу, в Рождество наиболее удачные студенты (студентки) должны были встретиться в ресторане или кафе с близким человеком, точнее – с возлюбленным или возлюбленной. Кто-то в Рождество пошёл (поехал, полетел – в зависимости от удаленности пункта назначения) в гости к родителям, кто-то просто решил лечь пораньше спать. А вот Лиза и мама в этот день в необычное путешествие отправились.

На специальном рождественском поезде они из Саппоро в Отару поехали. Этот поезд весь декабрь по выходным и праздничным дням всех желающих возил до Отару и обратно в Саппоро, но так случилось, что мама сумела купить билеты именно на самый последний рождественский поезд, который отправлялся из Саппоро вечером в шесть с половиной часов. Лиза долго ждала этой поездки, особенно сильно именно во второй половине 25 декабря. Дело в том, что детсадовский Санта Куросу (а о нём мама расскажет немного позже) Лизу разочаровал. Потому и надеялась Лиза, что обязательно в этот рождественский поезд зайдёт настоящий Санта Куросу.

Деда Мороза Лиза не ждала. Лиза так рассудила. Нет времени у русского Деда Мороза в Японию к Лизе и другим русским ребятишкам ездить. Ведь и в России, в частности на Сахалине, много дел у Деда Мороза. Столько ребятишек живёт в детских домах без семейного тепла, вот у них Дед Мороз в праздничные дни больше всего времени проводит. А в промежутках он и обычных, то есть имеющих пап и мам ребят навещает, чтобы им вручить долгожданные подарки. А так как Дед Мороз может и не зайти к обычному ребёнку, то для этого большие (взрослые) люди придумали ненастоящего Деда Мороза, который в детсады часто приходит и вручает детям подарки, купленные на деньги пап и мам. Но настоящий Дед Мороз есть в природе. Это Лиза точно знает. К тому же Дед Мороз Лизу никогда не забывает и всё потому, что у Лизы есть еще два брата и много-много сестёр, подружек и друзей, которые накануне Нового года в гости к Лизе приходят. Это Деду Морозу очень нравится. Приходит Дед Мороз к Лизе всегда, то есть каждый год и всё потому, что за один приход к Лизе он многих ребят успевает поздравить. Это Лиза так объясняет маме. И думает Лиза, что настоящий Санта Куросу должен придти в то место, где много японских ребят. И чем для него рождественский поезд не такое место?

<…>

Можете себе представить, как встречали рождественский поезд многочисленные ребятишки на одной из платформ вокзала в Саппоро. Задолго до своего приближения поезд издал сильный сигнал, а потом и сам появился. Сверкающий праздничными гирляндами медленно приближался он к платформе. Родители щёлкали затворами фотоаппаратов, а дети радостно вскрикивали. Но стоило только поезду остановится, как все пассажиры стали громко смеяться. От неожиданности. Только первый вагон казалось, был украшен светящимися огнями. А сам поезд был старым-престарым – такие, наверное, ещё в середине прошлого века по железным дорогам ходили. Но вот внутри вагонов папы и мамы опять защелкали затворами фотоаппаратов, а ребята опять стали восторженно оценивать поезд. Конечно же, никто из детей ещё не видывал такого старого поезда. Он для них был живой сказкой. А внутри общие деревянные столики, вокруг которых располагаются кресла, над окнами веревочные сетки для багажа, незамысловатые железные крючки для одежды и еще внутри каждого вагона – настоящая печка, с настоящими углями и настоящим огнем. И в вагонах необыкновенно тепло – тепло от природного огня, тепло от ожидания настоящего светлого праздника.

Лиза так ждала чуда! Но всё было банально. Девушки в одеждах оленей подарили всем пассажирам открытки с изображением поезда и пожелали приятной поездки. Лиза и мама побывали в вагоне-буфете, потом съели припасенные в Саппоро булочки, а дальше Лиза терпеливо вглядывалась в каждую фигуру открывающую дверь вагона. Но Санта Куросу так и не пришёл. Грустно!

Зато Отару Лизе очень понравилось. Правда, было уже совсем поздно, и работали только круглосуточные магазины и небольшие кафе. Но все равно Лизе было интересно. Отару старинный на Хоккайдо город. Дома в нём совсем другие, не такие, как в Саппоро или тем более в Эниве. Мама, конечно же, всю дорогу по Отару рассказывала Лизе о том, кто из знаменитых японских писателей приезжал в этот город. Как добирался из Отару до Сахалина русский миссионер епископ Сергий и ещё много чего. Ведь мама только об этом может говорить долго и без перерыва.

Лиза же в свою очередь рассказала маме, что утром в детсад приходил ненастоящий Санта Куросу. Японские дети веселились, но Лизе было совсем грустно. «Конечно же, я удивилась, когда Санта Куросу вылез из большой коробки, – говорила она маме, – Но когда я ему в глаза посмотрела, то поняла, что он ненастоящий». Что касается подарка от ненастоящего Санта Куросу, то был он оценен высоко. Лиза уже знает, что воспитатели детсада тщательно вычитывают состав продуктов для Лизы. Поэтому Лиза запомнила обёртки от всех сладостей, чтобы потом найти их в магазине и уже самой купить. За мамины деньги, разумеется.

26 декабря, суббота 2009 года.

Выйдя сегодня на улицу, Лиза и мама обнаружили нечто неожиданное для себя. Что? Вы и представить себе не можете такого в России. И в Эниве, и в Саппоро разом исчезли все новогодние ёлки, а также любые фигурки или же изображения Санта Куросу. Исчезли так, как будто их никогда и не было. На недоуменные вопросы мамы к японцам, она получала один ответ. Курисумасу (Рождество по-японски) закончилось, нужно ставить везде японские украшения. Только потом, внимательно присмотревшись, Лиза и мама стали замечать, что действительно на месте рождественских венков везде стали появляться новогодние украшения из искусственной сосны и бамбука с яркими ленточками. Разнообразие этих веночков описать невозможно. Но главным к Новому году являлись не эти веночки, а двухэтажные пирамидки из булочек моти, запакованных в прозрачный пластик. На вершине пирамидки покоился красивый мандарин (иногда настоящий, а иногда игрушечный) – символ плодородия.

7 января, четверг 2010 года.

Серьёзная роль у Лизиной мамы в Японии. Она часто японцам про Россию рассказывает. Россия – ведь совсем другая страна. Похожа она на Европу? А на Америку? А на саму Японию? Нет, в России часто бывает всё иначе, чем в других странах… И сегодня в России Рождество, о котором, ещё загодя, мама всем японским знакомым рассказывала. О разных календарях – старых и новых, церковных и гражданских… И вот, наконец, мама со всем Лизиным семейством, а также тётя Женя, Ариша и Паша едут в православную церковь в Саппоро. Лиза и мама там не в первый раз, потому ведут всю большую экскурсию за собой. Но пока эта экскурсия собралась, на часах уже был первый час дня, потому мама и распереживалась, а открыта ли церковь, можно ли в ней свечи поставить?

И что вы думаете? Церковь была закрыта… Пришлось идти в соседнее помещение, а там очень кстати и сам отец Алексий оказался. Отец Алексий – японец, но учит русский язык. И самое главное, в отличие от Лизиной мамы, знающей только светские слова и выражения, понимает значение таких слов на русском языке, как «исповедь», «служба» и даже «литургия». Вот как! Правда, одет был отец Алексий немного странно, как показалось не привыкшему к Японии папе. На отце Алексии был обычный светский костюм, на одном из отворотов которого был пришит маленький православный крест. Ну, и что? Вот маму это совсем не удивляет. Носят же ведь христиане кресты на груди – а это символ, знак принадлежности к церкви. Вот и японские священники так одеваются, чтобы знали окружающие об их вероисповедании. Да и разве это главное!

Вы себе только представьте, что в Японии есть православные церкви! Ведь ни в одной из стран Востока – ни в Китае, ни в Корее, ни в Таиланде, ни ещё где-нибудь, нет такого количества православных церквей. Значит, хорошо трудился на своей ниве святитель Николай Японский… Десятилетия проходят, а православие в Японии живёт…

<…>

Отец Алексий позволил и свечи в пустой церкви поставить, и записки о здравии одних и упокоении других написать. А потом ещё и сам разрешения спросил: «Можно ли Рождественский тропарь пропеть?». Конечно же, разве должно об этом спрашивать?! И, хотя тропарь пелся на японском языке, но всем было понятно: наступило Рождество. Большой и светлый праздник, в дни которого разные чудеса происходят. Но это смотря, что для кого чудо.

Вот, например, папа, только зайдя в храм, услышал вибрацию своего сахалинского телефона, который удалось подключить в Японии. Папе сообщение кто-то прислал. Разные знакомые телефонные сообщения теперь посылают по случаю праздников. Кто в стихах пишет, кто в прозе. И часто тексты в сообщениях повторяются. А вот у папы такого не бывает, он сам, своими иногда простыми и незамысловатыми словами составляет сообщения и папе такие же сообщения иногда приходят. Вот и, войдя в церковь в Саппоро, папа такое же сообщение получил. И знаете от кого? От отца Серафима! Отец Серафим – монах, служит в Корсаковском монастыре. Он полуторамесячную Лизу крестил. А после этого квартиру Лизиных родителей освещал и как бы невзначай дал понять папе и маме, что у них, кроме Вити и Лизы, в этом доме ещё и Саня появится. Как? Так мама об этом прямо сейчас расскажет. Можно?

Не было раньше у Лизиных родителей собственного жилья. И первый месяц жизни Лизы отмечался в университетском общежитии. Будущая квартира всё ещё достраивалась. И вот, наконец, папа и мама получили ключи от своей квартиры. Были они чрезвычайно этому рады. Так, что самыми первыми и въехали в свой дом, который был тогда совсем пустынным. Но в тот день, когда вся семья Лизы решила навсегда оставить общежитие, отец Серафим освятил их новую и совершенно пустую квартиру.

Знаете же вы, что при освящении читают молитву за здравие всех членов семьи. Вот и отец Серафим такую молитву стал читать. Перечисляет он церковные имена всей семьи: «Владимир, Елена, Виктор, Елизавета, …Александр». «Какой ещё Александр?» – недоумевает про себя папа. «Может мирское имя самого отца Серафима как Александр звучит? И батюшка по оплошности своё прежнее имя произносит?» – думает мама. «Чего там «и Александр» какой-то ещё?», – приходит в себя помахивающий кадилом Витя, помогая отцу Серафиму служить молебен.

Из деликатности никто из семьи не задал отцу Серафиму вопроса, какого он Александра в молитве упомянул. Вот была бы Лиза постарше, то обязательно об этом у отца Серафима спросила. Но Лизе в тот момент было только около двух месяцев, и не могла она ещё сама говорить. А потом вдруг (вот именно – вдруг) нечаянно, негаданно, через четыре года после этих событий у Лизы и Вити брат появился. И заметьте, не Андрюша или Володя, о которых стал мечтать папа, узнав, что мама беременна; не Катюша, как думали мама и Лиза; ну и не Женя, наконец, как планировал про себя уже сильно повзрослевший Витя. А именно Александр, Саша, Саня и в самых редких случаях – Сантик. Вот как бывает… «Может это и не чудо какое-то», – скажет кто-нибудь. Но для семьи Лизы – это чудо… Это как на жизнь нужно смотреть, тогда чудеса и в самом обычном можно увидеть…

Вот и, войдя в православную церковь в Саппоро и получив сообщение с праздником от отца Серафима, папа улыбнулся… Чудо, как всё совпало… И главное – вся семья, за исключением Вити, вместе.

А когда Лизе и маме скучать? И при папе с Саней времени не было, и сейчас, когда Лиза и мама своих родных обратно на Сахалин проводили, тоже совсем не до скуки. Папа, видимо, в этот день наводил после приезда в доме порядок и Саню к детскому саду готовил, а Лиза и мама на одну из гор в Саппоро отправились, на гору Мойва. Оттуда с горы вид на Саппоро открывается не хуже, чем из окон 38-ого этажа. Только на 38-ом этаже воздух офисный, а здесь снег под ногами лежит и просторы вокруг неописуемые. И странное дело, голова у Лизы нисколько не кружится, когда она в закрытом фуникулёре на самую вершину горы поднималась или в автобусе, оборудованном гусеничными колесами, по диаметру горы каталась вместе с другими туристами. И главное – мама рядом и в садик ещё целый день можно не ходить, потому что завтра в Японии опять выходной день. Всех юношей и девушек, которым в минувшем году исполнилось двадцать лет, администрации городов и иных населенных пунктов будут чествовать. А остальной народ, тот, которому ещё нет двадцати лет (как Лизе), или же, напротив, двадцать лет далеко за плечами (как у мамы) будет по улицам гулять и любоваться на красивых девушек, да статных японских юношей в кимоно. Но этот день только будущем, а вот вечер возращения с Мойвы должен был завершиться в церкви.

Это мама так заранее решила. Нравится маме в японской церкви… Но церковь в этот раз была наглухо закрыта. На Сахалине в это время шли вечернее богослужения, а в японском храме никто не пел… Мама немного огорчилась… Но возможно в этот день отец Алексий служил в каком-нибудь другом приходе, может быть, даже в Отару. Туда ведь тоже православные японцы приходят… Кстати, в японской церкви, как маме в самом начале показалось, не было никаких атрибутов наступившего нового года. Мама уже привыкла к скромной, но красивой ёлочке, которая каждый год стоит у входа в церковь святителя Иннокентия на Сахалине. Об этом и Лиза вспомнила, когда повернувшись спиной к церкви, пошла в сторону метро. Но вдруг Лиза вскрикнула. По какой-то надобности Лиза повернулась назад и неожиданно увидела, что и церковь в Саппоро разноцветными огнями сияет… Нет в Японии настоящих ёлок, а вот многообразная иллюминация в достатке! И от этого тоже хорошо и приятно на душе!

14 февраля, воскресенье 2010 года.

Сегодня у Лизы два запоминающихся события, но не календарных. И об этом всё по порядку. Утром Лиза и мама выехали из Энивы в Саппоро. Обычно они все воскресенья проводят в Эниве: гуляют, ходят по магазинам, новые детские площадки осваивают. Но вот в этот день поездка была к следующим вещам приурочена. Первое – мама должна была выполнить поручение тёти Тони и купить в православной церкви в Саппоро христианские молитвы, переведенные на японский язык самим святителем Николаем. А второе связано с тем, что общество «KaSa», по линии которого Лиза получала помощь в виде уроков японского языка (один раз в неделю с учителем начальной школы Нориюки), устраивало очередной праздник (но об этом позже).

Так вот, придя в церковь (как мама полагала к концу службы) обнаружилось, что в храме ещё продолжается богослужение. Из Токио приехал сам владыка Сендайский, который и вёл всю службу. По этому случаю в церкви было много людей. Однако Лиза сильно удивилась, обнаружив значительное преобладание японских прихожан над русским.

Но вот здесь мама не удержится и вставит одно замечание от себя. Иные мамины знакомые, с которыми её свела судьба в Японии, прожив много лет на Хоккайдо, либо вообще не слышали о православной церкви, либо попросту никогда не бывали в храме. Странно! Мама хотя бы из любопытства, но однажды бы обязательно зашла в такое место. Ведь православие – это большая часть русской культуры! Как не знать об этом, как не проявить даже самый незначительный интерес! Вот потому, наверное, и японских прихожан многим больше… Однако как знать… У каждого своя дорога к храму… В том числе и у русских людей, временно или постоянно живущих на Хоккайдо. А Лиза благодаря такому чудесному совпадению (ведь Лиза и мама планировали свою поездку в храм, не зная о том, что служить будет сам владыка) причастилась вместе с немногочисленными младенцами и взрослыми прихожанами, накануне готовящимися к таинству…

Немного позже, уже из интернета мама узнала, что отец Алексий (а он пел 7 января рождественский тропарь Лизиной семье и её друзьям – помните?) болен, но он по-прежнему ходит на службу… Автор одного православного сайта попросил всех помолиться за здравие батюшки.

19 февраля, пятница 2010 года.

Лиза и мама едут в Хакодате. Эта самая долгая Лизина поездка в другой город. Поезд идёт быстро-пребыстро, но внутри вагона скорость почти не ощущается. И Лиза сильно расстраивается. Ей казалось раньше, что такой скоростной поезд должен мчаться ещё быстрее. Но вот поезд проезжает Эниву (а билеты до Хакодате приобретались из Саппоро, поэтому Лиза и мама на своём пути видят и уже ставший им родным городок) и только тут Лиза понимает, что поезд действительно мчится очень быстро. Ведь сколько раз Лиза стояла на платформе Энивы и видела, как пролетают, подняв столб снежной пыли, такие же дальние поезда. А тут Лиза и сама оказалось на месте тех пассажиров, которым она ещё совсем недавно сильно завидовала. Поезд едет больше трёх часов, а по дороге можно увидеть разные другие станции. Ох, и интересно! Тут же и дорожное бэнто, и многочисленные проводницы, предлагающие то еду, то памятные сувениры.

<…> А вот и сам Хакодате. Лиза необыкновенно счастлива. Ещё не выйдя за турникеты станции, Лиза обнаруживает, что на вокзале много очень интересных вещей. Вот там: рекламный баннер православной церкви в Японии. А вот портрет Исикавы Такубоку – Лиза много наслышана от мамы об этом поэте. А тут и вовсе на гранитной стене вырезаны портреты русских мореплавателей Головнина и Путятина. Всё это Лиза показывает маме, радуясь, что видит это раньше самой мамы. А уж затем и сама мама фотографирует Лизу на фоне этих маленьких открытий во время первого знакомства с городом. Оказывается, что в Хакодате столько много напоминаний о России, обо всем русском. Чего только не увидели Лиза и мама, пока ехали в такси от вокзала до здания филиала Дальневосточного государственного университета. Там в университете работает один очень хороший папин знакомый, дядя Хисаэй. Но это Лиза так его называет с маминых слов. Хотя дядя Хисаэй ещё совсем молодой, как успела заметить Лиза.

В этот день в филиале университета отмечали русскую масленицу. По этому случаю Лизе и маме оставили угощения русской кухни – борщ, шашлыки (!) и пирожки. Борщ и шашлыки были приготовлены самими студентами, а вот пирожки заказаны в одной кондитерской, выпечка которой очень похожа на традиционные рецепты такого блюда в России. И ещё в этот день у Лизы была знакомство с православной церковью в Хакодате. В этой церкви мама уже была однажды, но только в середине осени. А сейчас зима… Но в притворе храма по японскому обычаю пришлось снять обувь, потому и уже в самой церкви Лиза осторожно ступала по мягким ковровым дорожкам. Здесь и икона святителя Николая и, что самое интересное для Лизы, – русский священник, отец Дмитрий. Он с легкостью переходит с японского языка на русский и удивляющаяся этому Лиза пристально следит за отцом Дмитрием, наверное, мечтая и о таких же собственных языковых совершенствах.